Жизнь
Вернувшись домой после суточной смены в больнице, Талли первым делом прошлепала на кухню, чтобы включить чайник. Увидев катастрофический бардак на кухне, девушка мысленно выругалась.
Дана обладала всеми качествами замечательной соседки по съемному жилью. С ней интересно было поболтать иногда за кофе, но при этом Дана умела не навязываться и уважать личное пространство. Единственным серьезным недостатком соседки была паталогиеческая неряшливость.
Она всегда придирчиво выбирала наряды и тщательно следила за собой, но при этом постоянно оставляла в кухне горы грязной посуды, прокисшую еду и крошки. Крошки были везде. Иногда Талли представляла, как в её отсутствие Дана ходит по квартире и рассыпает везде раскрошенное печенье, которое потом мерзко хрустит под ногами.
Талли просила, увещевала, стыдила и даже иногда угрожала. Дана обещала, и честно старалась хоть как-то поддерживать порядок на общей территории. Но хватало её максимум на неделю. И когда Талли в очередной раз принималась уговаривать, соседка только смеялась - ну вот такая она свинья, ну не получается у неё по-другому, хоть режь.
Вот и сейчас, придя с работы, Талли обнаружила в мойке грязную посуду, но, что хуже всего, там стояла вода. Остатки какой-то еды и чайные листья отвратительной массой покрывали сливное отверстие, не давая стечь воде с пятнами застывшего жира.
Талли брезгливо поморщилась, и решила, что ни за что не будет убирать это безобразие. Пусть сама возится в этой гадости.
Сделала себе чай с бергамотом и мятой, и устроилась с печеньем и книжкой подальше от мерзкой раковины.
С наслаждением отпив из горячей кружки, Талли попыталась читать. Уставший мозг с трудом воспринимал буквы и жаждал только одного - отдыха. Лечь, укутаться в любимое уютное одеяло и поудобней устроить голову на подушке. "Допью чай и спать", - подумала Талли.
Забитая сливная труба утробно рыкнула. Девушку передернуло от отвращения. Чуть не залпом опустошив кружку, она хотела было сразу её вымыть, но очень уж противно было приближаться к этому болоту. Талли сполоснула посуду в ванной, отметив, что и там вода стекает хуже обычного. Видимо, засор глобальный. Пообещав себе в очередной раз устроить разбор полетов соседке, Талли отправилась, наконец, на встречу с любимой подушкой.
Уже засыпая, услышала, как опять утробно забулькала вода в кухне. Подумала: "Ох, и получит у меня Данка", - и провалилась в сон.
Талли спала и не видела, как застоявшаяся вода в раковине качнулась раз, другой, как будто что-то двигало её снизу. Как кучка омерзительных остатков еды качнулась вместе с жижей, а потом постепенно стала исчезать. Как упругий гладкий отросток, медленно извиваясь, полз, нащупывая чайные листья, разбухшие в воде хлебные крошки и склизкие комочки. Касаясь их, щупальце замирало, впитывая в себя пищу, затем продолжало движение.
Грязная вода, которой больше ничего не мешало, медленно стекала в сливное отверстие. А щупальце увеличивалось в размерах и двигалось, двигалось в поисках еды. Где-то в недрах трубы медленно ворочалось холодное маслянистое тело, требовавшее энергии. У бессмысленной массы, что зародилась из случайного набора органики и химии, осевшей на грязных склизких поверхностях канализационной трубы, был только один инстинкт - поглощать всё, что подходит, и расти.
От основного щупальца вытянулось два тонких отростка. Они покачиваясь, наползли на грязные тарелки, поглотили остатки блюд и потянулись дальше.
А Талли спокойно спала в своей комнате, и ей снилось, как Данка, её соседка, до скрипа отмывает посуду и наводит идеальный порядок.
Но кажется, в этот раз убраться в кухне будет немного труднее, чем обычно.
